А сегоднябыл какой-то шабаш-сходка-вечеринка,толпа народу,громко и весело,но вроде без магии. Всё это счастье накрыла инквизиция и народ по-тихому разбежался. Поймали,кажется,только меня,притом что убежал я одним из первых. Просто собрал перед этим в горсть рассыпанные каким-то знакомым дайсы - двадцатку,двенашку и две шестёрки и вернулся,чтобы их отдать. Собственно,за дайсы-то меня и взяли,потому что они торчали из горсти,а игра в кости в том мире,как я понял,считалась серьёзным преступлением и даже,кажется,приравнивалась к колдовству. Меня никто не ковал в цепи,не бил дубинками и не заталкивал в машину,просто в какой-то момент у меня за спиной появился строгий молодой священник,я некоторое время прикидывался,что не понял,что он за мной,а потом всё-таки обернулся и пошёл с ним. Святой отец меня немногословно ругал за кости,я думал оправдаться,что мы в них не играли,но не стал,не потому,что думал,что не поверит,а потому что не мог вспомнить,что мы с ними на самом деле делали,точно ведь не играли. Мы шли по каким-то переходам,поднимались всё выше и выше,я расспрашивал инквизитора про обычаи их инквизиции и рассказывал про нашу,то немногое,что почерпнул из Хаггарда,учебника истории и тематических сайтов,начался этот занимательный диалог с того,что я понял,что мы не спускаемся,а поднимаемся,и снаружи вроде как светло(окон не было) и спросил,что,мол,у вас пытки не в подвале проводятся? Пытки он,к слову,мне пообещал где-то в середине пути,когда я осторожно попытался выспросить,что меня ждёт,однако же было совсем не страшно,любопытно только. Собственно пытка заключалась в том,что он дал мне лист,намазанный каким-то раствором,который,к слову,я сам под его руководством и готовил,шариковую ручку в прозрачном корпусе и сказал писать под диктовку. Я хитрый,я писал,не касаясь рукой листа,поэтому ничего не чувствовал,впрочем под конец мне надоело держать так руку и стало любопытно,что будет,если этот раствор таки попадёт на кожу. Ощущение забавное,скорее приятное,чем болезненное,помнится,я охарактеризовал его "как коты прыгают",с выпущенными когтями коты. Что конкретно писал,не помню,но не одно и то же,первой фразой было "я больше не буду играть в кости",а дальше забыл. Раствор по мере написания становился радужным,мы со священником о чём-то беседовали,и было понятно,что вся эта процедура для того,чтобы я исправился и больше так не делал. У меня даже дайсы не забрали,они лежали в кармане и я свободной рукой определял на ощупь,какой из них - какой. Я не уловил момента,когда святой отец превратился в похожую на ведьму смешливую кудрявую старушку с длинным носом,она дала мне сахарницу и маркер и сказала сделать из сахарницы её портрет и я всё думал,что бы такое длинное приклеить к этой грешной сахарнице и чем приклеить,а то как я такой нос нарисую,он же выступать должен.